– Ты снова меня провоцируешь… – выдохнул мужчина мне в ухо, старясь выглядеть обреченно и строго, но почему-то от слегка вибрирующего тембра тело покрылось мурашками…

– Снова?.. – прошептала, гулко выдохнув, когда прохладные пальцы коснулись горячей кожи под плотной кофтой. И не было в этом касании ничего интимного, но тело считало иначе. Сжав плечи мужчины, я боролась с желанием закусить губу до крови, чтобы не выглядеть такой уж доступной.

– Именно снова! – рыкнул он, пробираясь рукой все выше и выше… В одно мгновение я будто опять оказалась на том балконе, где между нами были только маски, но не было никаких преград. Пальцы мужчины коснулись застежки лифа, и, недолго думая, он умело расстегнул ее. Это было мимолетное движение, но сердце забилось с бешеной скоростью, а перед глазами помутилось от предвкушения чего-то… – На кой черт тебе было надевать то зеленое платье?

Я распахнула губы, но не смогла проронить ни слова. Тело превратилось в наэлектризованный провод, каждое касание вызывало дрожь. И когда Вяземский снова коснулся кофты, нарочито медленно поднимая ее вверх, получилось только невнятно пробормотать:

– М-м-м-м?

– Каждый раз, как я вспоминаю эту струящуюся по твоим изгибам ткань, хочу тебя до одури… – выдохнул он, а у меня от этого признания засосало под ложечкой. Неужели сам мистер Я-Лучше-Всех снизошёл до подобного «оголения» чувств?! – Еще там, на балу, я точно решил, что ты будешь моей.

Мне хотелось спросить у Вяземского, какой смысл он вкладывает в свои последние слова. Но куда там? О здравом мышлении и речи не шло, особенно когда одним резким движением Вяземский резко сорвал с меня кофту, будто надоевший пластырь.

И это было не как в прошлый раз. Сейчас в комнате горел яркий свет, не было маски, за которой я ощущала себя «в домике». По спине прошел холодок, заставляющий вздрогнуть. Руки, живот, грудь покрылись крупными мурашками, а соски затвердели. Но мне не было холодно. Всему виной был взгляд Вяземского. Дикий, завороженный, поглощающий....

Резко вздернув руки, я прикрыла грудь, тут же услышав стальной бас, словно мы снова в кабинете ректора:

– Нет… Опусти руки, девочка, – медленно и осторожно выполнив его прямой приказ, я старалась отвести взгляд и угомонить бешеное дыхание, но, подцепив мой подбородок, Вяземский отчеканил по слогам: – Нет! Я хочу, чтобы ты видела, какие чувства вызываешь у мужчин.

Мои ресницы предательски дрожали, выдавая неопытность. Стоило Вяземскому подцепить мою грудь, а затем и вовсе слегка опуститься вниз и прикусить сосок, едва поборола соблазн попросить его остановиться.

– Ты очень красивая, – погладив носом ложбинку меж грудей, ректор внезапно поднял взгляд, вгоняя меня в краску. – Я хочу, чтобы ты поняла это.

Как девочка, выросшая в детском доме, я никогда не считала себя красивой и сексуальной. Моей первой любовью стал совсем не тот парень, подкупив меня дешевыми комплиментами и несуществующей любовью. Но от взглядов Вяземского кровь стыла в венах, я хотела верить, что нравлюсь ему… Но пока сердце не зажило от предательства. Так что, лживо кивнув, я сказала:

– Я тебе верю, – затем подмигнула, переводя все в шутку. – Уверена, ты понимаешь, как тебе повезло, правда?

Недовольно покачав головой, Вяземский задумался на мгновение, а затем подхватил меня под ягодицы и встал с места. Вскрикнув, я и не заметила, как оказалась прижатой к стальной груди мужчины, пока он быстрым шагом направлялся в тот самый коридор, из которого я вышла совсем недавно. Но, нет… Целью его была не спальня. А соседняя комната.

– Ничего себе! – жадно обведя взглядом помещение, я подметила для себя огромное джакузи, необъятную душевую кабину и широкую раковину с кучей полок и столешниц. Темно-каштановый мрамор украшал лишь часть стен, но почти все они были зеркальными. Мужчине не дал мне рассмотреть все в мелочах… Уверенно усадив меня на край столика у раковины, он внезапно опустился вниз, потянувшись к ширинке штанов. – Стой… Что ты собираешься делать?

– Ничего такого, – равнодушно пожал плечами он, словно и не стягивал с меня штаны в этот момент.

Я не успела моргнуть и глазом, как Вяземский оказался на коленях. Зрелище было настолько нереальным, что мне пришлось посмотреть на «картину» в зеркало напротив, чтобы убедиться в трезвости ума.

– Вы… То есть ты… – коснувшись ладонью виска, стерла пот. Тремор в руках все еще не прекращался. Особенно когда Вяземский откинул мои штаны куда-то в сторону, переведя все свое внимание только на скромные красные трусики. Знала бы я, чем закончится этот вечер, надела бы что-то приличнее и скромнее… Но сейчас этот предмет гардероба четко прорисовывал каждую складочку. – Что ты творишь?!

– Т-с-с-с… – отмахнулся от меня ректор, будто был занят делом вселенской важности. И вид у него при этом был такой, будто он контрольную проверял, не меньше. – Хороший выбор…

По инерции я открыла рот, чтобы уточнить, что именно он имел в виду, но тут же задохнулась… Крепко сжав пальцами мои бедра, Вяземский слегка качнулся вперед, касаясь носом ложбинки. Медленно… Так чертовски медленно он провел дорожку сверху вниз, лишая меня всякий способности думать, соображать и даже говорить. И неважно, что между нами был клочок ткани. Все, что я ощущала – это тепло его тело, дыхание и электричество, вмиг распространившееся по всему телу.

Откинувшись спиной на стекло, я вдруг осознала, что не хочу больше размышлять. Будь что будет! И плевать, что он ректор, а я – студентка. Плевать на завтра и вчера! Жизнь странная штука… Она не дает никаких гарантий, поэтому нужно жить здесь и сейчас. Быть там, где хорошо.

– Черт, ты так сладко пахнешь… – прорычал такой незнакомый мне голос, утробный, нетерпеливый. И только этого было достаточно, чтобы зашипеть от комка в животе. – Хочу тебя до одури…

Мгновение – и язык мужчины коснулся моего самого сокровенного места. По инерции я до безумия сильно сжала его волосы, выгибаясь струной. Такое простое касание, нежное, осторожное и невинное, заставляло биться в конвульсиях, мечтать о большем…

Но Вяземский словно специально делал все неторопливо! Осторожно оттягивая трусики в сторону, он точечно касался пульсирующей горошины, медленно доводя меня до абсолютного безумия.

– Тебе нравится? – прошептал он, но слова эхом разнеслись по ванной комнате. Вслед за ними раздался мой молящий стон, когда Вяземский слегка укусил меня, а затем лизнул рану… – Черт… Скажи, что я первый делаю тебе приятно таким способ! Скажи, девочка!

– М-м-м? – мозги плыли, как сахарная вата. Едва понимая, что со мной происходит, я посмотрела вниз на ректора. Его вид между ног сводил с ума. Уверена, не у многих получалось поставить самого Вяземского на колени! Усмехнувшись, я не была готова, когда мужчина резко оттянул кожу, засосав ее так сильно, что оставалась лишь минута до пика. Но он остановился прежде. Специально. Желая услышать ответ. Даже будучи в таком положении, он умудрялся оставаться главным! – О, да, боже! Конечно, мне нравится!